М.: Добрый вечер, я говорю нашим телезрителям, добрый вечер, люди, пришедшие в эту жару в нашу студию, за это вам отдельное спасибо. Я начну не с вопроса. Я начну с того, что произнесу три слова, которые чрезвычайно важны для всякого русского человека, если можно, я это сделаю стоя. Андрей Андреевич Вознесенский. Спасибо.
Ж.: Последнее время у нас как-то не получается ни одной передачи без чего-нибудь печального. Я последнее время часто встречался с Андреем Вознесенским на заседании жюри премии «Триумф». Я хочу сказать, что мы любим женщин, мы ласкаем женщин, самые лучшие наши минуты, и победы, и успех связаны с женщинами. Но то, что приходится им переносить! Инсульт – это на жену. Что может беспомощный человек сделать? Это все делает жена. Это все на нее. Мужчина, он же работает, он зарабатывает, он мотается в этой жизни, стрессуют его, прессуют, сгибают, разгибают, скручивают – такое сопротивление материалов. Никакой металл не выдерживает того, что выдерживает мужчина. То, что выдержал этот великий поэт, когда на него кричал Генеральный секретарь, я не могу себе представить, как бы я попал. Что вообще любой из нас говорил бы, когда на него кричит Генеральный секретарь, у которого все лагеря, все тюрьмы, все сразу. Он одного удара по столу – это всё сразу, это и срок, и всё, что угодно. И поэт говорит: «Разрешите, я договорю». Кто тогда мог бы себе представить такую смелость. И вот так человека скручивает в результате. И когда Зоя, жена, выводила Андрея на сцену, чтобы он еще пожил, и он не мог говорить, потому что связки уже не работали, он говорил шепотом. Но писал стихи и говорил. Она его выводила на сцену, она кормила его с ложечки, она следила за этим приемом лекарств, то есть его жизнь перешла к ней. Если б я сейчас мог выпить за этих жен, преданных и не предавших, как сказал бы он сам, и за вечную жену Андрея Вознесенского – за Зою Богуславскую. Спасибо вам за внимание.
М.: Мы на прошлой передаче говорили про Девятое мая, поздравляли всех ветеранов, но я не могу не назвать одну цифру, которая меня поразила: девятого мая шестьдесят пять лет победы на улицах Москвы праздновало четыре миллиона человек. Понятно, что это были люди разных поколений и понятно, что в связи с этим можно говорить о том, есть ли у нас в стране связь поколений или нет. В этом состоит мой вопрос: что такое для Вас связь поколений?
Ж.: Сейчас я сформулирую. Она, конечно, прерывается… Она не прерывается, связь поколений, но есть разрывы. Между каждым поколением и последующим есть разрывы. Вот эти разрывы в одежде, вот эти разрывы в любви, как сейчас – сейчас вопросы любви стали совершенно откровенными. Это секс, это траханье, это очень простые слова. А когда это всё называть «траханьем», то конечно, всё получается очень просто. Поцелуя уже нет. Любви – я не знаю, где это, когда… Поцелуй для нас, для предыдущего поколения, был совершенно самостоятельным. Он был глубоким, настолько обездвиживающим человека, поцелуй доводил тебя до паралича. Если ты целовал что-нибудь в танце, с тобой могло случиться всё, что угодно. Не было таких простых слов, которые бы обозначали любовь. «А любовь была? - говорит. – Я не помню…» Что значит «была ли любовь»? Это что-то «до» и что-то «после»? Но не «во время», так считается! Поэтому вопрос отношения к женщине стал совершенно физическим. Вот романы французского писателя Бекбедера – абсолютно чисто физиологические. Он описывает всё, женщину – как такое приятное животное… А говорить ты пробовал? С ней говорить – ты пробовал? Это же не просто секс. Секс – это слова. Причем говоришь ты совершенно о другом: о погоде, о вулканах, об извержениях. И ты так говоришь об извержениях, что ты явно подходишь к этому. Ты, допустим, говоришь ей, что «я режиссер, вот бы вам сняться в кино». А она настолько умна, что она потом никогда не спрашивает: «А где же кино? А кто режиссер?» Женщина умна, она понимает и видит насквозь это всё. Если бы она этого не видела и не чувствовала, как бы мы договорились? Никак! Потому что плетем чушь и бред в этом состоянии возбуждения. И то, что она понимает этот бред, это значит, что она, видимо, чувствует то же самое. Так вот в этом и есть разрыв между поколениями: когда сейчас они вот уже стали говорить и печатать «непечатные» слова. Единственный, кто осуществляет связь поколений (сейчас умрете), это женщины, конечно. Вот кто перебегает от поколения к поколению, в юном возрасте – абсолютно безошибочно. У одного моего знакомого сбежала юная жена. Вернулась на джипе. Он встретил это совершенно радостно. Во-первых, жена вернулась, во-вторых, джип есть теперь. Где она была – мы все не знаем до сих пор. И она не говорит, ничего не понятно. Он сейчас задумывается о квартире – может, как-нибудь… Но самое главное, что происходит между поколениями: пожилые люди – им уже не хватает смелости, безоглядности, идей, открытий, бедности, кайфа, вот этого всего не хватает – то есть жизни. Молодым не хватает славы и денег, то есть смерти, практически.
М.: Мы с вами не раз обсуждали пиратов в Сомали, но меня сейчас просто удивила одна история, когда пираты захватили наш танкер «Московский Университет». В это время к ним подошел противолодочный корабль «Маршал Шапошников», всех освободил, пиратов уничтожил. Я думал, что капитаны и танкера и корабля должны стать просто героями страны. Потому что они спасли жизнь людей. Никто их не знает, события из этого не сделали, и вообще, такое ощущение, что люди не совершали такого подвига. Как Вам кажется, почему мы совершенно не умеем гордиться подвигами наших людей, если они не спортсмены? Вот спортсменами умеем, а больше никем
Ж.: Эти люди действительно герои, экипаж заперся там и выдержал нападение. Не открыли трюма, они сидели в трюмах, как они там сидели? В общем, они заперлись и выдержали. Ну что говорить – конечно, они герои, конечно, вы правы. Не могу ответить. Что мы делали в советское время? Рыли одну общую яму, огромную – все. Это назвалось «будущее наше». Рыли, в общем, яму. Сейчас каждый роет ходы свои отдельно. Ну хорошо, если мы встретимся где-то. Хорошо, если мы что-то выроем общее. Непохоже! Поэтому каждый роет сам. Общаться между собой люди как-то не умеют. Потому что, во-первых, когда появились деньги, о них невозможно говорить откровенно. Почему у этого есть деньги, почему у этого нет денег – откровенно говорить невозможно. Деньги – это такая вещь, которую приходится скрывать. И ты скрываешь самое главное – сколько ты зарабатываешь, где ты, кто ты, каким образом ты зарабатываешь. И это знакомство между людьми получается такое совершенно поверхностное. Ты не знаешь самого главного – чем он занимается. Почему он стал богатым, ты не можешь понять. А как я могу с ним разговаривать, если я не знаю, почему он стал богатым. Может, он надул нас всех? Вот эта разобщенность людей, она не приводит к тому, что все уважают кого-то. Все вдруг заговорили о ком-то. Я вам сейчас скажу, кем я горжусь из героев, кого я уважаю: вот мне очень нравится поступок Потанина, из богатых людей, который сказал: «Всё отдаю государству, детям – миллион, пусть сами, как хотят». Ну, на миллион какое-то время, я думаю, они протянут. Тем более, с фамилией такой, не пропадут. Гриша Перельман мне нравится, который вообще отказывается от всего. Невзирая на такую страшную фамилию – отказывается от денег! Как он так, совершенно опровергая все домыслы и вымыслы. И от правительственных денег отказался, и от международных денег отказался. И от всех денег отказался и всё – и «живу с мамой и не хочу ничего больше». И мне очень нравится, что никакая наша Академия Наук вообще о нем ничего не говорит. Всё, молчат тихо, нету Гриши Перельмана, ничего нету, он без денег, бог с ним. И Шевчук мне нравится, последнее вот… Безусловно, конечно, вот эта его беседа с Путиным, этот разговор о «Марше Несогласных», конечно, ребята, ну когда Премьер и Президент проводят совещание, ну вы же все видели, это просто какой-то диктант. Оттуда ни звука! Ни вопроса, ни возражения, ни уточнения – ничего нет! Премьер говорит, все молчат, вот так вот сидят. Или они уже все это выполнили. Или они знают точно, что они это не выполнят никогда. И тут вдруг – Юра Шевчук, блестящий художник, блестящий певец, вообще блестящий человек, он вот задает такой вопрос… Слушайте, вся страна начала глотать валидол, так я себе представляю. До того это редчайший случай – вот разговор о демократии. Такой редкий случай, что я думал, что эти собеседники, оба там примут валокордин, валидол. Потому что сразу такое пошло волнения, у всех волнение. Значит вот, появилась такая тема, которая не должна быть запретной. Хорошо, если люди выходят, правы они или не правы, они выходят в запрещенных местах, надо быть в разрешенных местах, но все равно – ломать кости, перебивать ноги-руки все равно нельзя. Значит, это мы знаем. И вот этот разговор, который мы с таким волнением слушали, лишний раз подтвердил, насколько это редко, то есть вообще исчезло из нашей жизни – вопрос живого человека живому человеку. Надо отдать должное премьеру, он смело выслушал этот вопрос. Поэтому встреча власти с народом происходит либо как вот было у Шевчука с Путиным, либо на Кутузовском проспекте, где перекрывается всё и с воем и визгом мчится этот кортеж, который все провожают – кто ведрами синими, кто аплодисментами.
М.: Я думаю, что вы со мной согласитесь, что безусловно, Михал Михалыч – великий человек, потому что так вырулить от вопроса про сомалийских пиратов вот на то, о чем Вы сейчас говорили, правда, это просто… Я взял бумажку…
Ж.: Я не мог не сказать об этом.
М.: Да я же… Я серьезно говорю. Потому что я в мире не знаю человека, которого бы спросили про сомалийский пиратов, а он бы вышел на Шевчука так элегантно, этого не может быть. Я взял бумажку, потому что я не могу запомнить должность – Главный Ученый Секретарь Президиума Российской Академии Наук академик Валерий Костюк оценил вклад России в мировую науку в два процента. Вклад Америки – тридцать пять процентов. Вопрос мой звучит плохо: «Что такое? Что случилось с наукой?»
Ж.: Так, значит… Что случилось с наукой-то? Ребятки, я, как ни странно, хорошо знал науку нашу. Я знаю, что Управление делами Академии Наук в СССР – это была страна в стране. Это были города, это были дома, это были здания, это были поселки, это были просто огромные области, Пущино там, Черноголовка, еще какие-то. И если академик вызывал автомобиль… Это как-то шофер мне сказал: «Вот он сказал (академик) «вот мне этот блондинчик не нравится» - на следующий день не было этого шофера». Такая была сила. Потом те же юные девушки – возле академика это полчища. Значит, академик и с этой стороны был обеспечен. У них столько стимулов было для творчества! Хочу сказать самое главное – все-таки вся эта наука работала на войну. Это не были пошивочные мастерские, это не была легкая промышленность, это не была пищевая промышленность, это не было сельское хозяйство, это не была лекарственная промышленность. Те лекарства, которые нам (населению) доставались, были от космической промышленности, от военной промышленности, что-то нам доставалось, что-то падало вниз. Но сейчас, эти тридцать пять процентов, которые в Америке, я думаю, там процентов восемь-десять наши все равно. Там столько наших! Я был в Поло-Альто, выступал… Ну меня же зовут, я же сам не езжу… Огромный зал, тысячи человек, где сидят все наши, русские. Тысячи человек, под Сан-Франциско. Вот, ребятки, что еще сказать о науке? Ну, два процента, конечно, да – потому что абсолютно исчез престиж, продают дипломы на улицах. Нет, это выдержать, конечно, невозможно, когда продают дипломы, продают степени научные, все продают, выдержать это невозможно. Здесь надо ломать как-то совершенно страстно, яростно и под хохот. Ломать это всё, что происходит с научными степенями и с этой жизнью. Но я думаю, что это дело поправимо, потому что светлые головы есть. Но они просто должны жить здесь, поэтому нам нужно заботиться о появлении большого числа красивых женщин, только они могут заманить сюда. Всё! Старая эстрадная привычка заканчивать на аплодисментах – жуткое дело!
М.: Мне кажется, что мой следующий вопрос как-то связан с предыдущим. Британские ученые выяснили, что решение головоломок и всяких шарад не развивает ум. То есть, если даже человек замечательно решает головоломки, он умнее не становится. А что развивает ум? Кроме чтения Жванецкого, еще что-то есть?
Ж.: Действительно, что еще, кроме чтения Жванецкого, я задумался… Ну что такое умный? Вот одна из подруг жены вдруг сказала: «Миша, вот как ты, просто беседуя с ней, мог понять, что она умная?» Честно говоря, до сих пор думаю над этим. Я не понимаю. Я вот думаю, что умный человек, во-первых, это то, что развивается. Глупый человек – то, что не развивается. Умные люди, как мне кажется, часто думают одинаково. Умный человек учится у всего. Ну, вы представляете, у дурака – можно вполне. Можно с дураком пойти в театр, ты услышишь столько интересного. Огромное количество интересного. Суждения интересные. Если вы встретитесь с человеком не очень умным, он вам сразу расскажет о себе, о том, чего он достиг, какие у него знакомые, как он сюда попал, и «вот представьте, даже этот, он тоже меня поздравил, и у меня такие-то вещи: вот у меня сейчас квартира, и ты представляешь, Михаил, вот ты как вот?» И я говорю: «Да вот я… - А я уже вот это вот… - А ты где сейчас?» Я говорю: «Ну вот я там же, - а он говорит, – А я уже… Я знаю, что ты там же, а я уже…» Он не понимает, что он ставит в неловкое положение, это тоже проявление глупости. Любопытство – предвестник мышления. Вот оказывается женщина, вот то, что у нее вот тут накручено, или не накручено, полный беспорядок, оказывается, это задумано! Это ж надо знать! Потом оказывается, вот это то, что нас раздражает – вот эта женщина, которая перебегает дорогу в потоке машин и разговаривает по телефону, перепрыгивает через лужу и разговаривает по телефону, сидит за рулем и разговаривает по телефону, входит в кафе и разговаривает по телефону, это дико раздражает. Но оказывается, у нее действительно в сто раз больше дел, чем у мужчины, который над этим издевается. Потому что она звонит сыну, сделал ли он уроки, она ему объясняет, как подогреть котлеты, как закрыть дверь… Умный муж ей тоже звонит: «А ты знаешь, где я сейчас?» Подруге отвечает. Вот эта, которая всегда начинает разговор так: «Слушай, Люся, он – чудовище…» Это она про своего мужа, обязательно. Вообще свои мужья – страшные люди. А вот чужой муж обычно ничего. Моя жена чужих мужей терпит. Так и чужая жена терпит чужих мужей. И вот ту, которая звонит, ее тоже надо выслушать. И вот поэтому она все время возле телефона. Вот она оказывается, какая. И ее надо понять. Значит, умный человек, пытаясь это вся понять, становится еще умнее, он учится. Есть умный и мудрый. Умный человек с большим умом выкручивается из ситуации, в которую мудрый не попадает. Ум – для себя, мудрость – для всех. Мудрость, это то, что в конце концов годится всем. Это какие-нибудь высказывания, какие-нибудь афоризмы, что-нибудь такое полезное, которое просто помогает жить. Горжусь, кое-что у меня есть. Например: «Давайте переживать неприятности по мере их поступления». Это годится каждому. Позавчера: читаю газету, там написано про манеж. Оказывается, наш Манеж на Красной Площади опять разрушается, его надо опять ремонтировать. И журналистка Юлия Хлопенко, по-моему, она пишет: «Как гласит народная мудрость – ремонт невозможно закончить, можно только прекратить». Страшно приятно это было читать. Я закончил на этом, спасибо за внимание.
М.: Нашего, наверное, самого известного скульптора, Зураба Церетели, наградили Орденом Почетного Легиона, после чего он в качестве благодарности пообещал во Франции поставить памятник четырем мушкетерам. Это проблемы Франции и мы не будем в них вмешиваться. Но совершенно очевидно, что четыре мушкетера…
Ж.: Мне нравится эти взаимоотношения.
М.: Да. Четыре мушкетера – это главные литературные герои Франции. Мне кажется, что главный литературный герой России – Колобок. Вот на мой взгляд. И если бы я решал этот вопрос, я бы поставил памятник Колобку. А как Вам кажется…
Ж.: А что такое Колобок? Напомните мне.
М.: Колобок – это такое существо, которое от всех убегало, убегало…
Ж.: От мамы ушел…
М.: Убегало-убегало, а потом на глупости попалось. Вот мне кажется, это в общем очень характеризует нашу жизнь. Как Вам кажется, кто главный герой русской литературы? Вот если бы Вы ставили памятник главному герою, то кому?
Ж.: Я думаю, что сейчас время, ну не Печориных во всяком случае… Сейчас время Остапов Бендеров. Что такое Остап Бендер? Если вдуматься? Это мгновенная ложь, сразу. Так сразу, сразу, тут же соврал, дальше правду, дальше соврал, потом опять правду, опять соврал и поймать невозможно, потому что правда мешается с ложью и ничего непонятно. Услышал чужое мнение, тут же присоединился: «Конечно!» Если бы он сейчас жил (а сейчас, я думаю, он живет), я думаю, у него сейчас широкий плоский зад, ездит на машинах, где-то в Совете Федерации, я думаю, от какой-то дикой области. От совершенно глухой области, где его не знают, и он там никого не знает. Но он их представляет. Ну, как говорится, заполняет декларацию о доходах там, из имущества у него там солнечные очки… Миллион рублей в год он зарабатывает. А жена, которой девятнадцать лет, она в совете директоров какого-то металлургического комбината, председатель совета директоров. У нее там миллиарды. «У нее очень хорошая голова, - говорит он, - она просто изумительно руководит этим металлургическим комбинатом». А у него из имущества, что еще: плоскогубцы, носки – всё, что он задекларировал. Я так считаю, если у него сложилась жизнь, то он сейчас в Совете Федерации, Остап Бендер. Если не сложилась, то я думаю, он даже может быть проректор мединститута. И в данный момент проводит встречу с родителями поступающих. Ввиду того, что я бываю время от времени в лечебных учреждениях, у меня сейчас, как говорится, уходит много времени на то, чтобы чувствовать себя хорошо, это сказано с юмором… Так как я часто там бываю, то я насмотрелся. Так вот он сейчас там выступает, говорит родителям: «Профессия врача – это святое. И, к сожалению, очень часто люди приходят неподготовленными. И нам приходится просто их дополнительно готовить. Элементарно натаскивать. И поэтому как-то родители тоже должны войти в это положение, это очень сложный труд – подвести малограмотного паренька к профессии. А мы же не хотим его терять… Он должен у нас учиться! И подвести его к профессии врача не так просто, и вы должны это понять…» И родители согласно кивают. И вот это сегодняшний Остап Бендер, как я думаю. У меня нет концовки, концовки нет!
М.: Михал Михалыч, тут мне кто-то положил бумажку…
Ж.: Не хочется садиться из-за жары.
М.: Да. Мне тут кто-то положил бумажку, Вы наверное лучше меня знаете, что это значит. Тут написано: «Восьмое июня, концертный зал имени Чайковского, авторский вечер».
Ж.: Да! Забыл! Это телевидение, мы должны воспользоваться. Да, вы правы, Андрей. Значит, восьмого июня у меня авторский вечер в зале Чайковского, это я обращаюсь к телезрителям, начало в 19 часов. Это сообщение на правах рекламы. Я правильно говорю?
М.: Не садитесь, потому что мы переходим как раз к тому моменту, когда Вы начинаете читать Ваши произведения, а Вы это всегда делаете стоя.
Ж.: Да!
* * *
В итальянском кафе плакат, где очень просто написано.
Иисус Христос – еврей…
* * *
Пришел человек в ресторан с гипсовой шеей.
О нем рассказали – молодой, веселый, без гипса был.
Пошел искупаться, увидел – стоит человек по горло в воде.
Наш был с девушками, наш разбежался и полетел.
А человек поднялся.
Девушки разбежались…
* * *
Еще вот такое наблюдение – когда тебе плохо совсем, когда тебе совсем плохо, что ты делаешь, когда тебе плохо совсем?
Ты ждешь от кого-то, либо делаешь сам…
* * *
Я хочу сейчас прочитать два «Автопортрета». Один, который написал давно, второй – совершенно недавно.
* * *
«АВТОПОРТРЕТ ХУДОЖНИКА СОРОКА ЧЕТЫРЕХ»
Так и не стал решительным и бесповоротным.
Слабоволие и мягкотелость привели к огромному количеству звонков…
* * *
СЕГОДНЯШНИЙ АВТОПОРТРЕТ
Самолетами изъедено тело, вопросами изъедена душа.
Расстроил женщину – рассказал о себе.
Чего-то, конечно, насуетил.
Стал автором вступлений и некрологов.
То есть начал и концов.
За середину отвечают сами покойники.
Взамен прежних наслаждений появились новые…
* * *
М.: Теперь мы переходим к вопросам, которые задают зрители. И сначала у нас небольшая, но я надеюсь, интересная группа видео-вопросов. Пожалуйста, первый видео-вопрос.
Зрительница: Михал Михалыч, добрый вечер! Мы туристки из Уфы, Эльмира и Мария. Нас интересует вопрос: почему на пешеходных переходах изображен мужчина? Является ли это сексизмом?
Ж.: Является ли что?
М.: Сексизмом.
Ж.: Сексизмом?
М.: Что такое сексизм, я не знаю.
Ж.: Я тоже не знаю…
М.: А почему мужчина изображен, знаете?
Ж.: Почему мужчина изображен?
М.: А не женщина?
Ж.: Он сам является символом опасности, я так думаю.
М.: И следующий вопрос.
Зритель: Здравствуйте, Михал Михалыч! Мы проездом из Оренбурга в город Севастополь и обратно. Отмечали День Погранвойск. У нас к Вам вопрос: был ли у Вас тайник в детстве и что Вы туда прятали?
М.: Был ли у Вас тайник и что Вы туда прятали.
Ж.: Тайник в детстве был, я в нем лежал.
М.: Теперь я обращаюсь к залу, кто хочет задать вопрос, пожалуйста.
Зрительница: Здравствуйте, Михал Михалыч!
Ж.: Приветствую вас!
Зрительница: Ой, взаимно. Михал Михалыч, в Интернете частенько выскакивает информация, что символом 2014 года в Сочи будет якобы Дед Мороз. Кто все-таки должен быть символом Олимпиады 2014 года?
М.: А почему вы спрашиваете Жванецкого про символ Олимпиады, мне просто интересно?
Зрительница: Символом Олимпиады я бы предложила Михал Михалыча.
М.: А, вот оно что… Пойдете, Михал Михалыч? В символы пойдете?
Ж.: Я возражать не буду. В случае если меня загримируют, оденут в шапку – так, чтобы я был неузнаваем. Я возражать не буду.
М.: А что должно быть символом Олимпиады?
Ж.: Символом Олимпиады? Я не знаю… Я бы в общем посоветовал снятого с работы предыдущего министра спорта.
Зритель: Михал Михалыч, а Вы знаете, я тут недавно обнаружил, что в загсе нет номеров кабинетов. Как Вы к этому относитесь?
Ж.: Мне очень нравится, когда говорят: «Обратитесь в тридцать восьмое окно» - и нет номеров на окнах. И никто тебе не говорит, где это окно. Это тончайший способ обращения с посетителями. Люди мечутся, мечутся, друг другу что-то говорят. «Это тридцать восьмое? - те говорят, - нет. Где-то обратитесь дальше, вот там тридцать восьмое».
М.: А то, что в загсе нет номеров на комнатах, это хорошо или плохо?
Ж.: А я не знаю, что там в комнатах.
М.: В загсе?
Ж.: Да. Это ответ.
Зрительница: Михал Михалыч, добрый вечер! Сначала огромное спасибо за эти изумительные слова о женщинах, которые прозвучали на сегодняшней передаче. Мне кажется, что там, как Вы, женщин не понимает никто. Вы все про нас знаете. Вопрос: в творчестве женщины чаще вдохновляли, отвлекали или, отвлекая, вдохновляли?
М.: Какой хороший вопрос!
Ж.: Конечно, женщины чаще всего отвлекают. И когда ты любишь, ты ничего не можешь написать. Это получается бред больного человека. И вообще, вы заметили, вот я хочу сказать, что образ женщины в литературе удается очень немногим писателям. Вот, чтобы описать женщину изнутри, видимо, нужен был только такой, как Толстой, как Пушкин, вот самые великие, они смогли описать. Я мог бы тоже. Но я не берусь, потому что это очень тяжелый труд. Это «Мадам Бовари», это действительно, надо чувствовать себя женщиной.
Зрительница: Нет, ну Вам удается. Вы же знаете, что утром нужно бросить что-то на лицо. Вы знаете, что «свобода – это женщина». Вы знаете, когда нас надо целовать – «с мороза».
Ж.: Да, это да.
М.: Мне остается сказать большое спасибо всем, кто нас смотрел, и сказать, что наша программа уходит в отпуск. Мы надеемся, что он будет не очень длинным и в сентябре программа «Дежурный по стране» опять выйдет в эфир на канале «Россия». Всего доброго, до свидания, пока!