Дежурный по стране, 02.02.2004

М.: Михал Михалыч, мы записываем эту передачу в четверг, а она выйдет, когда уже все зрители будут знать, выиграл Марат Сафин финал или нет. Мы еще с Вами этого не знаем, но у нас другое преимущество, потому что только что, буквально час назад, стало известно, что Марат Сафин выиграл полуфинал и не у кого-нибудь, а у Андре Агасси и мне кажется, будет правильно, если Вы обратитесь к Сафину с какими-нибудь словами и что-нибудь ему скажете.

Ж.: Что ж я могу ему сказать? Я могу ему сказать: "Марат, перестань нервничать. Я буду нервничать уже за всех". Я люблю теннис, я люблю его смотреть, я всё люблю смотреть. Любой спорт я люблю смотреть, я не люблю в нем участвовать.

М.: Михал Михалыч, а есть что-то общее между теннисистом и писателем, который занимается сатирой?

Ж.: Нет!

М.: Не может быть.

Ж.: Нет! Вот у писателя, который занимается сатирой, есть общее с бильярдистом. Вот удар точный бывает, ответ точный бывает. И ответить как-то так нужно, чтобы не задеть и попасть.

М.: Ну, когда победит бильярдист, мы тогда поздравим бильярдиста…

Ж.: Я никем не был, даже на велосипеде не держусь. Когда я пойму, почему велосипед стоит вертикально, когда на нем ездят, я может, на него взгромоздюсь. И вообще, со спортом у меня отношения именно такие. Я когда-то занимался спортивной гимнастикой в институте. Нет, ну желающих не надо… Просто прошу поверить - там что-то есть… Еще пока что-то есть. И здесь вот, это "дельтовидная", по-моему, называется… Это в основном нужно мне было в Одессе на пляже, в период полового созревания и до поры перезрелости. Да, Марк Григорьевич? В которой мы находимся сейчас. Хотя эта фигура, в общем, уже никому не нужна. Но, если раньше тело заменяло мозги, то сейчас мозги, в принципе, заменяют тело.

М.: Вот я никак не могу по сути начать передачу, потому что есть некое событие…

Ж.: А что же мы делаем?

М.: Это такой пролог, потому что мы должны обсуждать политические события. Но Вы говорите такие вещи, которые я не могу пропустить. У меня возникают вопросы в связи с этим…

Ж.: Андрей - это железный человек, он ведет наш корабль, как я не верчу кормой корабля, он нас все время ведет в одном направлении. Мы напоминаем мне собаку, у которой нос нацелен на что-то очень интересное - это вы, а я - зад, который все время вертится.

М.: В связи с тем, что Вы сказали по поводу тела и мозгов, я не могу Вас не спросить, как Вам кажется…

Ж.: А хорошо же я сказал: "теперь мозги заменяют тело"?

М.: Да Вы всегда хорошо…

Ж.: А вот не понял ни черта, не сообразил. Вот только сейчас, с опозданием…

М.: И вот все-таки я попробую задать свой вопрос, он звучит так: "Женщины все-таки любят мужчин за тело или за мозги?"

Ж.: Подловил. Очень точный вопрос. Конечно, в основном за мозги. Они же все-таки не дуры. Что бы мы о них не говорили… Мозгами можно торговать до глубокой старости. Женщины - люди практичные. Они предпочитают связать жизнь с мозгами.

М.: Я должен признаться, что мне все сложней готовить эту передачу, потому что у меня такое ощущение, что, во-первых, ничего не происходит в политике или происходит очень мало, а во-вторых, политика перестала людей интересовать. Они стали жить чем-то другим. Вот как Вам кажется, это правильные ощущения или поверхностные?

Ж.: Я тоже не очень люблю политику.

М.: Вы не любите политику?

Ж.: Нет. Она мне, человеку пишущему, ничего не дает. Она однозначна. Вот мы с вами разговариваем, да? А были бы мы политиками, мы бы не разговаривали - говорили бы вы, а я бы не мог вас перебить. Либо говорил бы я, как лидер одной из наших партий, которая почти победила на выборах. Я бы говорил - и всё. Вы бы спрашивали, я бы говорил. Вы бы говорили: "А как же вот, Владимир Вольфович…" А я бы продолжал говорить. А вы бы говорили… А потом наконец я бы как бы услышал, вы бы мне задали вопрос, а я бы продолжал говорить о своем. Я бы все равно говорил о своем. И практика показала, что я бы победил на выборах. Но у нас бы не было ничего - никакой передачи, никакого интереса, я бы не слышал, что вы говорите, у меня была бы другая задача. То есть в принципе, нормальные люди (или они прикидываются ненормальными или они и есть такие, я не знаю), нормальные люди в политику не идут.

М.: В связи с этим я хотел задать вопрос. Московская Городская Дума приняла закон, который называется "Об общественных пунктах охраны порядка". По этому закону возрождается служба осведомителей. В ней будут осведомители, у них будет начальник, который будет на зарплате, а все остальные - если ты хорошо осведомлял органы правопорядка о нарушениях закона, тебе платят деньги, если плохо, тебе не платят. Таким образом, осведомители - это люди, которые получают деньги из бюджета. Хорошо это или плохо?

Ж.: Вот у меня что-то тут есть по поводу стучания.

Обычное время препровождение нашего человека - смотреть, как бы чего не свистнули. Другого - наоборот. И оба как-то заняты…

М.: Среди всех тех вопросов, которые я Вам собираюсь задать и которые наверняка зададут наши зрители, есть один вопрос, для меня очень серьезный - призывники в Магадане, которые замерзли. Замерз Володя Березин, молодой человек с потрясающим совершенно лицом. Дело в том, что у меня растет сын и у Вас растет сын. Вот как Вам кажется, вот Вы, мы, люди - мы можем сделать что-нибудь, чтобы спокойно отдавать своего сына в армию в мирное время, не боясь, что с ним что-то случиться. Или не отдавать его в армию, чтобы армия была контрактной. Мы можем что-нибудь сделать или всё время будет происходить, как происходит сейчас, когда замерзают призывники, потом снимают двух генералов и через три дня будет стреляться где-нибудь молодой человек?

Ж.: При всей нищете, при всем при том, что не уважают армию, как они говорят, при том, что на армию выделяют мало денег - очень жирное генеральство. Ну нечеловечески! То есть нет ощущения, что этот человек может сделать зарядку или подтянуться или отжаться, как говорил Лебедь, вместе с солдатом. Конечно, он не отожмется никогда. Армия рабская. Почему издеваются над ними? Я вот думал: почему издеваются над солдатом? Кто издевается над солдатом? Издеваются такие же, которые ненавидят жизнь, которой они живут. Это рабская армия. Пока она такая, она никого не может победить. Я помню начало войны, сорок первый год. Вы не знаете, что такое, когда армия сдается в плен. Армия под руководством генерала Власова сдается в плен. Она сдавалась, она бежала, она выбегала из окружения и пока не поставили заградительные отряды, где пулеметами останавливали бегущих. Вот это была рабская армия. Потом ей на смену пришла армия настоящая. Пришла армия взрослая. Пришла армия, где уже служили люди, которых я знаю. Пришла армия, которая могла штурмовать небо, как говорил Конев. Потому что это была армия взрослая, они уже были с расстегнутыми воротничками, они ничего не боялись, они там были с командирами на "ты", это были дружеские отношения, там не было рабства и эта армия пошла побеждать. Когда вошла в Германию эта свободная армия, она вернулась еще свободней. И СССР не мог этого терпеть. Сталин этого терпеть не мог, потому что армия пришла свободной, от них могли родиться свободные дети. Я помню, что когда из армии пришел мой двоюродный брат, он на десять лет старше меня, молодой парень, я запомнил этот крик: "Дяденька, не убивайте!" Он меня вел куда-то за руку и к нему пристал хулиган - он просто вынул парабеллум. Совершенно легко. "Дяденька, не убивайте!" И он его засунул обратно - и всё! И кончилось хулиганство. Это пришли свободные люди. Но Сталин терпеть не мог, он посадил этих свободных людей, посадил других свободных людей и в результате опять армия стала рабской и исчезли те люди, которые видели свободу.

М.: Выход какой-то существует?

Ж.: Выход есть, но его надо искать.

М.: Нет, но что будете делать Вы например? У Вас вырастет Ваш сын…

Ж.: Взрослые люди. В армии должны служить взрослые люди. А вот эти, кто в кроссовочках, в курточках, которые действительно ничего не понимают - куда их ведут и почему они должны мерзнуть. Они просто рабы в подчинении у других рабов. Значит, контрактная армия - это правильный выход. Просто я подумал о том, что сегодня, я не знаю, может быть, кроме этой передачи, а может и эту тоже сложно смотреть, я не знаю, я ее не смотрю.

***

(читает произведение "УМА НЕ ПРИЛОЖУ")

Не о себе говорю! Просто с ужасом вдруг подумал: довольно большая часть нашего населения полностью выключена из общественной жизни. Я бы даже сказал - часть народа. Может быть, худшая, но - наша...

Сейчас такое единогласие… Почти одна партия победила…

Господа! Вернее - товарищи! У меня есть спорная мысль. Я здесь отстаиваю точку зрения, что только в спорах рождается истина. То есть я выдвигаю гипотезу: истина рождается в атмосфере спора и дискуссии, оппозиции и так далее… Очень может быть, что я не прав. Очень может быть. Вполне возможно. Наверное, я не прав...

М.: Именно после этого монолога я и хотел задать Вам следующий вопрос. В обозреваемом периоде исполнилось 80 лет киностудии "Мосфильм", мы все поздравляем эту киностудию, потому что у них были замечательные фильмы, которые видели все. Вы же ведь артист, вот то, что Вы сейчас делали, доказывает, что кроме того, что Вы писатель…

Ж.: Я первый раз это читал, я пытался это играть, это надо накатать, конечно.

М.: Вы замечательно это играете. К Вам вопрос, как к артисту. Есть ли роль, о которой Вы мечтаете?

Ж.: Вы знаете, я не умею удивляться по указанию режиссера. Поэтому я артист неважный.

М.: А великий режиссер? Гениальный?

Ж.: Он должен дать мне свободу…

М.: Вот был бы жив Феллини… Пришел бы Феллини, сказал: "Миша, что вот хочешь, то дам тебе сыграть". Вы бы сказали "нет"?

Ж.: Я бы сказал "нет". У меня было предложение сыграть какого-то еврея, командира подводной лодки. Причем это фигура историческая, он погиб и всё такое. И я не решился. Еврея - понятно. А командира подводной лодки… Короче, вот соединение этих двух профессий…

М.: А еврей - это профессия?

Ж.: А как же.

М.: Тогда расскажите.

Ж.: Это большое заблуждение, что евреями рождаются. Ими становятся. Ими становятся по стечению обстоятельств. Когда ты слышишь, как тебе что-то кричат вслед, то вовсе не имеют в виду точное знание предмета. Это же неизвестно точно, что ты именно еврей. Тебе просто кричат вслед, видимо, догадываясь. Если "нет", то ты им станешь. И ты им становишься. Мне так кажется, что евреи в каждой нации в меньшинстве, но в каждой отдельной отрасли они все-таки в большинстве. Это страшный парадокс… Вы что-то говорили начет кино еще?..

М.: Нет-нет, про евреев интересней говорить.

Ж.: Насчет кино. Что такое кино? Почему я бы не смог? Потому что, когда я вижу кино, я вижу Шварцнеггера, я думаю: "Вот, я мог бы таким быть, если бы тренировался". Если бы тренировался, все время с утра поднимал тяжести, развивал дельтовидную мышцу… Кормил бы эти мышцы, они же как собаки, их надо кормить. Вы знаете, чтобы культуристом быть, нужно мышцы кормить. Хотя когда я вижу Николь Кидман, мне хочется обнять ее своими руками. Потому что в кино ты не знаешь, чьими руками ее обнимают. А вы знаете, что когда они снимаются в кино, в постельных сценах, они одевают ватные штаны? Я знаю, что Евгений Матвеев, по-моему, с Олей Остроумовой… Ну это Оля мне рассказывала, откуда я бы знал? Ну они под одеялом были, там же огромная толпа это всё снимает. И они были в ватных брюках оба. Так что - специально, чтобы не было уж так хорошо, как хотелось бы.

М.: Вообще у нас не настало время еще задавать вопросы из зала, но столько говорили про кино и Вы столько раз обращались к Марку Григорьевичу Рудинштейну, что во-первых, хочу сказать, что у нас Марк Григорьевич Рудинштейн…

Ж.: У него тоскливое настроение, я бы его не снимал. То есть я бы звук ему дал, а изображение бы не давал. Что мы его будем мучить?

Рудинштейн: Я настолько получаю удовольствие, хотя оказался здесь случайно, но получаю удовольствие. Про кино что я могу сказать? Все эти разговоры о том, что когда-то кино было лучше, а сегодня хуже, по-моему заканчиваются тем, что "когда-то не болел радикулит, а сегодня болит радикулит". И поэтому всё, что осталось нам…

Ж.: Но они снимаются в ватных брюках?

Рудинштейн: Нет, это неправда.

Ж.: Но это мне Оля Остроумова…

Рудинштейн: Это только Матвеев и Остроумова снимаются. Это я говорю как продюсер, который часто бывает на съемочной площадке. И даже они снимаются обнаженнее, чем это есть на самом деле.

Ж.: Вот какой прогресс! Значит, стоит сниматься в кино.

Рудинштейн: Стоит сниматься в кино. Я хотел это и посоветовать - сняться с Николь Кидман и тогда бы ты переменил свое желание не сниматься в кино.

М.: Марк Григорьевич, а как Вам кажется, Михал Михалыч должен… Это не то слово… Хорошо бы было, чтобы он снялся в кино?

Рудинштейн: Я думаю, что нет. Я думаю, что ему помешало бы это.

М.: Почему?

Рудинштейн: Вы знаете, есть такой предмет, когда телезритель не может отказаться от схемы восприятия человека, которую он столько лет видит. Представьте себе, если бы он сыграл еврея, командира подводной лодки, все бы называли его… Ну он бы фамилию имел какую-то…

Ж.: Жванецкий утонул.

Рудинштейн: Да, Жванецкий утонул. Там бы был не командир подводной лодки, а Жванецкий. Это невозможно. Каждый должен заниматься своим делом. Особенно Жванецкий.

Ж.: Я сейчас скажу, вот Марк меня подтолкнул, гениальную фразу, которую мне сказал дед: "Миша, иди прямо и смотри прямо. Дорога чтоб вот была твоя одна. (Вот как у меня или у Марка.) И мало того, что ты идешь прямо по этой дороге, ты еще не оглядывайся, не смотри на соперника, не смотри на конкурента. То есть вот у тебя должно быть совершенно четкое… И ты поднимешься, ты все равно поднимешься, не суетись, не иди по спирали вверх и вниз. Не суетись, тебе кажется - там что-то получилось, там кто-то больше заработал, там кто-то… Иди прямо и смотри прямо".

М.: Я обязательно хотел Вас спросить про Марс, потому что про Марс говорили весь месяц, там нашли воду…

Ж.: Еще не нашли.

М.: Нашли. Одни говорят - нашли, другие говорят - не нашли. Не в этом дело… Понятно, что…

Ж.: То есть вы говорите, что нашли. А я говорю, что не нашли. Значит, одни говорят - нашли, другие говорят - не нашли.

М.: У нас сейчас родится истина, в нашем споре с Вами. Вопрос не в этом, потому что никто не знает… Вот знаний по поводу того, есть ли другая жизнь или нет, не существует. Есть только ощущения. Вот у Вас какие ощущения: мы одиноки во Вселенной или нет?

Ж.: Вообще-то я хотел бы, чтобы нашли жизнь на Марсе, хотя мне лично в общем-то все равно, честно говоря. Меня все время интересует идиотский вопрос: есть ли жизнь здесь у нас? И за это мы боремся, чтобы она какая-то была. И вот эти все разговоры о пришельцах… Я пришельцев сам не видел. Вы видели когда-нибудь пришельцев?

М.: Нет.

Ж.: Не видели? Я тоже не видел. Хотя, говорят, они есть, они даже бывают иногда в чьих-то квартирах и уносят довольно ценные вещи. Кто-то говорит - это гипноз, кто-то говорит - это цыгане, но, в общем, это явные пришельцы, потому что так взять, собрать добровольно… И тот хозяин квартиры собирает все золото, какое там у него есть, все сбережения и кладет сюда - это можно только пришельцу так собрать.

М.: Информация, на которую не все обратили внимание, но она мне показалась интересной. В американском городе Провиденс, основали компанию по размещению рекламы на лбу. То есть каждый желающий разместить рекламу на лбу, может обратиться в эту компанию и получить патент. Где еще, на Ваш взгляд, можно размещать рекламу? Я ничего не сказал…

Ж.: Уточняю: речь идет о мужчинах или о женщинах?

М.: Вы сейчас о чем хотите сказать?

Ж.: Я не знаю, где можно у мужчины разместить рекламу и много ли можно там написать…

М.: Не обязательно на людях.

Ж.: Но я себе представляю… Вот я сейчас вспомнил рекламу… Допустим, вы обнимаете девушку, каким-то образом снимаете эту кофтульку и вот эта фраза, которую мы видим сейчас на улицах: "Тормоза придумал трус!" На груди. Это вроде бы и реклама, а вроде бы и куда-то зовет. Я бы размещал рекламу в таких местах, но тогда только избранные… А реклама же нуждается в том, чтобы все ее читали.

М.: Михал Михалыч, сейчас на Вас посыпятся разные вопросы: и вопросы, которые мы записываем на улице, и в Интернете и наша публика будет их задавать. Но вот у меня есть вопросы из Интернета в большом количестве и приходят письма и есть один вопрос, который все задают, я его озвучу. Где Вас можно услышать и увидеть кроме этой программы? Намекаю на какие-нибудь Ваши вечера.

Ж.: Шестого марта. Это у меня будет день рождения. Мой авторский вечер в зале Чайковского. Новая программа, называется "Концерт № 2", он "номер два", потому что все остальное был "концерт номер один".

М.: Почему овации нет? Теперь мы обратимся к видео-вопросам, которые мы записываем на улице.

Вопрос: Как Вы считаете, можно ли придумать чувство влюбленности, если его нет, но очень хочется любить?

Ж.: Как его можно придумать? Я до сих пор, как ни старался… Нет… Поэтому у меня первый брак не получился. Я там придумал влюбленность из последних сил. Нет, это не получается. Когда вы говорите: "Я ненавижу тебя", - ваш супруг прекрасно видит, что вы его любите. Когда при разводе вы пилите этот несчастный комод пополам, ребенка пилите пополам, все тряпки ножницами рвете - значит, вы все еще любите. Такая ненависть может быть только от любви. Так что влюбленность - это всегда вот такие формы, когда человек, жена, ходит с вот таким синяком, это может быть еще влюбленность. Это еще не совсем ненависть.

М.: А вот есть такая точка зрения, что если любовь заканчивается, то это не любовь. А любовь это только то, что не кончается никогда. Это романтическая точка зрения?

Ж.: Значит так. Как говорил мой друг Андрей Битов: "Миша, на страсть тебе даю полтора года, на любовь - семь лет". Преодоление - полтора года, это страсть, она страшнее всего, она первая, просто невозможно видеть этот сгиб ноги, эту перевязочку, этот бинтик, этот пластырь, наклееный где-то на коленке. Видеть невозможно, хочется его зубами отодрать и целовать эту язвочку. Это страсть. "На страсть я тебе даю, Миша, полтора года". Вот вы видите, где я настоящий специалист! А вы меня об армии спрашиваете…

М.: Ну мы про любовь тоже очень много…

Вопрос: Во-первых, большое спасибо, что Вы есть, потому что таких людей - по пальцам пересчитать. Такой вопрос - общеизвестные браки, есть и были - Ромашин молодую жену нашел, Табаков молодую жену нашел, Вы нашли молодую жену. Это очень приветствуется. А вот такие браки, как: Киркоров с Пугачевой, Долина с молодым и так далее - как Вы считаете, считать ли такие браки мезальянсом и как Вы к этому относитесь?

Ж.: Да как к зеркальному отражению наших браков! Конечно, то же самое. Чем Пугачева хуже Табакова? Ничто молодое нам не чуждо. Она такую же испытывает тоску, видимо. Ну, вот так. Причем я не уверен, что я говорю о Киркорове… Но не важно…

Вопрос: Кому или чему Вы сегодня могли бы позавидовать?

Ж.: Так я могу позавидовать только вам, сидящим здесь, которые меня моложе намного. Вот только вам. Я могу завидовать вот только тому, что вы сейчас можете взять и тихо… Невзирая на то, что мы здесь вместе с Андреем мучаемся, там задний ряд готов взять друг друга за руку и держать. Вот, наверное, это самое лучшее. Вот я так просидел весь первый и второй курс, я слушал эту нудную лекцию и шуршал там под столом… Потому что я воспринимал мир тогда руками и глазами. И мне тело тогда заменяло мозги. И я это вспоминаю с огромным счастьем и удовольствием.

М.: Спасибо всем людям, которые пишут Михал Михалычу на сайт. Есть совершенно замечательные вопросы, я приведу несколько из них.

Вопрос: Если бы Вы были "Дежурным по миру", с какого монолога Вы бы начали программу?

Ж.: Я бы прочел о том, что для умных в наше время нет ничего, чем бы занять их ум, кроме простых вещей типа физики, типа элементарных частиц, типа достижения Марса. Это простые вещи. Я бы хотел занять их умы чем-то более сложным. Как помочь людям? Как нам всем помочь? Может быть, вот этим бы я попросил их заняться. Вот у нас скоро выборы президента, что я хочу сказать - я желаю президенту, который выиграет эти выборы, чтобы он, прежде всего, позволил себя сменить, когда придет его срок, каким бы он ни был, чтобы он не дал. Первый, кто ему скажет "оставайтесь на третий срок" - враг. Высшее достижение президента - это позволить себя сменить. Наш народ заслуживает того, чтобы не жить в моногамии, правильно? Чтобы жить сначала с этим, потом жить с этим, потом жить с этим, а потом сказать: "А при Горбачеве мы чокались пластмассой". Потому что была война с пьянством, поэтому не было слышно, как на работе чокались. Наливали водочку в пластмассовые рюмки. При Ельцине шли "Куклы" по телевидению. При Путине пенсия выдавалась. У нас так история распределилась. И хватит. Дальше должен быть следующий. Вот это высшее достижение президента будущего - позволить себя сменить. И поэтому я очень уважаю Бориса Николаевича, который взял - и ушел. Не стал задерживаться, ушел сам. И поэтому… А еще сменяемость, мне кажется, в том, что президент уходит живым.

М.: Раз Вы заговорили об этом, еще один вопрос из Интернета от Марины.

Вопрос: Для того, чтобы управлять Россией, нужно чувство юмора?

Ж.: Хороший вопрос. Конечно! Чтобы видеть людей. Чтобы хотя бы отличить свирепого лизоблюда от нормального человека. Когда-то вышла кодла из Одесского обкома партии и я с кем-то поздоровался, кто-то оказался главным… Там целая кодла вышла, в шляпах они все были, в макинтошах, и этот главный подошел и пожал мне руку - видимо, не узнал. Я просто сказал: "Здрасьте!" - он пожал руку. И, слушайте, все стали подходить, пожимать руку… И последний, самый маленький, пожал руку. А самый маленький последний еще спросил: "Как здоровье?" Я сказал: "То, что надо. Все, до следующей встречи!" Он сказал: "Все, до скорого!" Так вот они - это всё, как заведено. Это не просто. Это утка с утятами. Вот так же вы правильно задали вопрос и я правильно на него не ответил. Ребята, я вот прочту, ну серьезно, эта вещь - про меня.

Вы, наверное, не поймете. И не надо. А может быть, и поймете. Я просто хочу сказать:

Этот дар тебе - от бога. Ты себя им можешь поддерживать и защищать. Он освежает тебя, он вылечивает тебя, он делает тебя независимым. Я не знаю, заслужил ли ты его. Всё, что ты приобрел…

М.: Спасибо большое всем, кто нас смотрел, спасибо большое всем, кто пришел в студию…