Дежурный по стране, 07.11.2005

М.: Вы сейчас так хорошо хлопали... Я думаю, что вы с удовольствием будете хлопать еще раз, потому что я вам сейчас скажу, что в этот отчетный период Михал Михалыч Жванецкий, который на самом деле не избалован премиями, как ни странно (он избалован любовью зрителей, а премиями не избалован), получил замечательную премию, которая называется "Царскосельская премия". Самое главное, что это повод поговорить про Пушкина. Мы никогда с Вами про Пушкина не говорили. Все-таки Царское село, девятнадцатое октября...

Ж.: Да.

М.: Вот если бы представить себе, что не было бы Пушкина в русской литературе. Мы были бы тогда другими?

Ж.: Не знаю... Я не скажу, что сейчас мы уж очень хорошие...

М.: А может быть мы были бы хуже, лучше?

Ж.: Может быть, мы были бы хуже. Не знаю... Но это было бы тогда ужасно. Но я считаю, что Пушкин... Извините, но я люблю говорить стоя, потому как артист внутри. Нет, снаружи я артист, снаружи. Снаружи артист, внутри - писатель. Пушкин - мне кажется, что это что-то такое именно светлое. Почему-то люди, которые являются серьезными писателями - личности мрачные, без юмора часто. Часто без юмора. И тут вот это ощущение легкости... Он, прежде всего, занимался жизнью, а потом занимался литературой. Он попутно писал. И он был наполнен женщинами, как вы помните. А женщины не ошибаются в таланте. У них есть что-то такое внутри - они не ошибаются. Таких поэтов немного, которым удалось то, что удалось Пушкину. Это удалось Есенину, удалось Блоку, удалось Володе Высоцкому. И поэтому мы можем вспомнить, какие возле них были женщины. Марина Влади - почему вдруг французская знаменитая актриса и такой человек, как Володя Высоцкий, который в советское время считался полублатным - маленький, хриплый - почему вдруг Марина Влади, такая женщина возле него? Есенин - Айседора Дункан. Почему вдруг? Я думаю, за это мы их и любим. За то же, за что их любили женщины, за это мы любим непосредственно этого поэта. Пушкин запомнился всем. Но единственное, что не могли ему простить современники (это всё видно в Царском селе), его очень любили за ранние стихи, извините, всех любят за раннее, а потом, когда человек переходит в другую стадию, когда он становится умнее и пишет, по-моему, лучше, его не очень уже любят. И Пушкина меньше любили, так мне кажется. И особенно этот разрыв между ним и остальными... Конечно, можно себе представить, какого мнения были о нем современники, которые жили с ним рядом. Но вот это очарование, вот эта трость, которой он тренировал руку все время, чтобы держать шпагу. Точеная фигурка... Да что говорить! "Ай да Пушкин, ай да молодец!" - как он сам о себе сказал. "Ай да сукин сын!"

М.: Теперь от нашего праздника, нашей программы, перейдем к всероссийскому празднику, который мы, вот все сидящие в этой студии, празднуем очень хорошо, потому что мы все слушаем Жванецкого четвертого числа и праздник... Даже не буду Вас ничего спрашивать.

Ж.: Последнее время как-то нам их все время навязывают. Хотя конечно, по замыслу он неплохой, это день народного единства. Это "Единая Россия" придумала и они не могут никак от этого слова отвязаться. Мы, как все нормальные люди, ценим этот праздник за выходной. Поэтому мы, конечно, благодарны. Ну, настроение, конечно, могло бы быть праздничное, если бы была четкость и какая-то дата, которую можно было бы понять. Дата - Минин и Пожарский в 1612 году - тоже было бы хорошо, если бы праздновалась все время, но вдруг вспомнить и начать это праздновать... Вдруг... Мы все-таки, даже если мы собираемся у киоска втроем, то мы понимаем, что праздник вот-вот сейчас начнется... Замысел, в принципе, неплохой. Сейчас это особенно нужно, потому что народ так разделился... Я даже не знаю, почему... Ну так мы сейчас изучаем людей, которые рядом... Так мы бесконечно поделены, что конечно хотелось бы, но начинать-то надо с себя им - тем, кто придумал праздник. Они все время с бензином в руках. Они с канистрой ходят и говорят "успокойтесь, успокойтесь". "Не дай бог, какой то конфликт, - говорят, - Вот у нас эта канистра бензина". Поэтому мы все время следим за его руками. Что он вот-вот плеснет. Этот праздник еще объявлен Днем добрых дел. Да нет, я просто представлял политика, который стоит на площади. Разве можно сказать толпе, которая собралась на площади: "Пошли в больницу ухаживать за больными!" Кто пойдет? Вот если ты скажешь: "Пойдем, побьем стекла к чертовой матери!.. Вообще перебьем! Зажжем! Подожжем! Перевернем к чертовой матери! Убьем! Там они собрались и бьют наших! Идем - мы их тоже!" Тогда народ конечно с гиканьем, со свистом сразу туда помчится. Потому что четкость народ любит, четкость. "Кого бить? - Вот тех! Идем за мной, я покажу". Я все время думаю - куда деваться мягким, нежным, интеллигентным? Которые ни разу в жизни не произнесли слово "бей"? Вот я - я не помню, чтобы я кому-нибудь, даже если мне хотелось ему набить морду, чтобы я сказал ему: "Иди ты и бей" Это же значит не сам, а еще его послать. В этом же вся суть заключается политики. Чтобы самому остаться руководить сзади этим делом. Поэтому что бы я считал нашим "добрым делом"? Для начала - не делать плохих дел. Немножко, ну чуть-чуть хоть не врать. Если отдельный человек еще совестью обладает, то коллектив совестью не обладает. Я имею в виду - из чиновников, из тех, кто мчится мимо, полыхая синим огнем. Они этим не обладают. Собравшись вместе, они откажут. Каждый в отдельности с тобой выпьет, скажет: "Михаил! Мы тебя обожаем. Я тебя обожаю. Я твои слова все время произношу. Мы тебя цитируем без конца". Как они только собрались в организацию, ты им письмо - "отказать". "А ты думаешь - это я?! Это ж невозможно! Я к нему, он - "отказать". Я к нему, он - "отказать". Этот - тоже "отказать". У тебя столько врагов, оказывается!" Вот начинаются эти все беседы и ты, как дурак. Как только они соберутся в организацию, с ними сладить невозможно. По одному - может быть, даже нормальные люди. Я думаю, я на этот вопрос о сегодняшнем празднике ответил. И тем не менее, может быть, у меня такие мозги - замысел хорош. Но надо, чтобы мы сами тоже к этому пришли. Где-то надо встретиться с правительством. А то все время они что-то предлагают - и прошмыгнули мимо. Мы что-то захотели - тоже мимо них. Они что-то предложили - мимо нас. Мы что-то захотели - мимо них. Вот когда мы встретимся где-то, то есть они предложат, а мы этого захотим - будет брак по любви.

М.: Хочется продолжить Ваш разговор про чиновников, но зайти с такой неожиданной стороны. Вот в отчетный период Роман Абрамович был во второй раз избран губернатором Чукотки.

Ж.: Кровопийца и душегуб!

М.: Нет! Вот на самом деле, двадцать процентов жителей Чукотки относятся к Абрамовичу, как к Богу. Это результат социологических исследований. У них вырос региональный продукт в пять раз, средняя зарплата - девятнадцать с половиной тысяч рублей...

Ж.: Я помню - что-то в районе пятисот-шестисот долларов...

М.: Чукотские дети все время ездят на море. И на самом деле у Абрамовича явно получается что-то, что не получается у чиновников. Вот что такое умеют олигархи, чего чиновники не умеют?

Ж.: Встаю. Как говорится... Один мне уже говорил на эту тему: "Страшнее коммунистов могут быть только коммунисты, дорвавшиеся до денег". Чиновник тратит чужие деньги. Сейчас хорошо говорю! И получается - ему все равно. Вот все равно: как они используются, куда они идут. Ну, в общем, все равно. Теория одного окна, десяти окон... В одно окно, оказывается, выстроилась очередь в десять раз больше, чем в десять окон. Все, что придумывается вот так вот за чужие деньги - ни черта не получается. Ну просто потому что (да я же когда-то это говорил) процесс - интересен, результат - никого не волнует. Посмотрите, куда делось там... Ну обещали же нам все эти реформы - судебная реформа, пенсионная реформа, ЖКХ, все это обещали, ничего не идет, ничего не получается. Чиновник не желает рисковать. Он сидит на таком месте... Сейчас чиновники богаче очень многих. Я думаю, они гораздо богаче олигархов. Мы по ошибке называем тех людей олигархами Они богаче, потому что у чиновников, кроме огромных денег (он и Председатель Совета директоров, он и то, и сё) - у него еще и власть огромная. Мы все к нему в очереди стоим. Мы же не стоим к Абрамовичу в очереди. Или к Потанину. Мы стоим именно здесь. Ну как их берут, чиновников? Чиновников берут по принципу "не имей, гад, своего мнения". Вы представляете чиновника, который имеет свое мнение? Ну кому он нужен? Я - мэр, а вице-мэр имеет свое мнение? Я - губернатор, а мой заместитель имеет свое мнение? Да ты что, с ума сошел? А у того свои замы, который куча и которые не должны иметь свое мнение - это условие игры. Поэтому бесцветность должны быть полная, то есть это должна быть - вот если раньше была "темнота", то сейчас - "серость", то есть чуть светлее. Что происходит с Абрамовичем? А тут удивительное дело получается - есть такие люди, которые занимаются промышленностью - Абрамович, Потанин, Прохоров... Вот я их немножко знаю, встречался иногда, с Абрамовичем не встречался, а с Потаниным и Прохоровым встречался. Это талантливые люди все равно, что бы мы о них не думали. Хоть душегубы, кровопийцы, все равно талантливые люди. Потому что Норильск стал городом, где можно жить, роскошный город. Чукотка вон какая стала! Получается у людей-то! Ну конечно, туда. Подальше туда. В советское время скрывались на полярной станции (я как-то там выступал), там сидела интеллигенция, которая не могла уехать в Америку тогда, так она слиняла на Северный полюс подальше от всей этой кодлы. А тут - возле оленей, на пастбищах... Господи, я уже не помню, а яранги там, видимо... Собаки... Это ж надо, как судьба забросила человека по фамилии Абрамович... Ну во всяком случае, я очень рад, что наконец мы можем оценить человека по результатам, а не по нашему отношению к этой нации. Да - и еще я хотел на эту тему говорить. Сбылась вековая мечта нашего народа... Под словами "наш народ" я имею в виду - все мы. Всё, надо снять это навсегда... Я - с вами. Сбылась вековая мечта нашего народа, которую Господь услышал. Всё, что было в сказках - что "на печи лежи", "все желания исполняются", "Ничего не делаешь, и три желания у тебя есть, и ты богатый человек". Сбылась! Мы оказались на бочке с нефтью! Нам все платят, мы, собственно, лежим не этой бочке и только острым глазом следим за ценой. Чуть выше, чуть ниже, придержать, откачать. Эти себя плохо ведут - не закачивать туда нефть. Этим не давать! Пусть разберутся сначала у себя. Этим можно дать, они наши друзья. То есть такого кайфа я не слышал. Это коммунизм! Роскошная жизнь просто! Прекрасная жизнь настала! Поэтому что мы сейчас читаем? Журналы про богатство. А ну попробуй нам подсунь журнал про бедность. Мы что, будем его читать? Кто-то купит этот журнал? Про то, как нищие живут где-нибудь там в селе. Никто не купит! Давай - про яхты, давай - моды... Это "гламур" называется у них. Потому что готовим себя к богатой жизни. Мы присматриваемся. Присматриваемся ко всему! У Абрамовича яхта - присмотритесь.

М.: Про эвакуаторы я с Вами давно не говорил. Они вернулись на московские улицы.

Ж.: Вы последнее время меня смешите больше, чем я вас.

М.: Это неправда. Я не претендую ни в коей мере. Люди ведь паркуют свои машины не потому, что они такие сволочи, а потому что негде парковать. А ведь всегда виноваты мы - люди, у которых есть машины. Почему?

Ж.: Так я сам даже не могу найти другого виноватого! Просто даже в голову не приходит. Как-то на гаишников - чего на них налетать? Конечно, я не видел ни разу ни одного гаишника, который бы разруливал пробку. Стоял бы и яростно бился за то, чтобы... Рекомендовал бы пути объезда, стоял, чего-то бы тушил, зажигал, показывал, как ехать, помогал кому-то застрявшему, заглохшему... Ни одного! Вы в этой пробке мучаетесь, грызетесь... Как только вы выскочили из пробки - в кустах он сидит сразу! Там его место. Когда он вдруг начинает бегать, тряся задом, вот таким животом, такими щеками и палкой - вдруг забегал, забегал, это значит... Остановил, перекрыл - тут они очень ловко действуют, надо отдать должное - умеют, когда надо. Перекрыл, перекрыл - видимо, их начальник. Проехал их маленький начальник или наш большой начальник, что приравнивается. Проехал мимо этого перекрестка - всё, движение восстановилось, гаишник этот свалил к чертовой матери, сказал "езжайте все". То есть практически это называется "грызитесь, убивайтесь, валяйтесь - это уже не наше дело. Движение было только что, когда проезжал наш начальник. Это было настоящее уличное движение. Сейчас движения нет, ваше собачье дело, как вы проедете". Я уже как-то говорил это в передаче - они превратились во врачей, которые не лечат, а штрафуют за болезнь. Ты болен, у тебя вот какая болезнь - заплати штраф и езжай к чертовой матери. Поэтому говорить с ними о парковке... Теперь - дальше. Для меня просто логика обычная, здравая логика - вот строится огромное количество домов. Дома строятся, дороги не строятся. А как жить? Но ведь каждый дом - это масса машин, опять масса машин на эту дорогу. Но сейчас что-то открывается в Москве. Какой-то сегодня перекресток, кстати, открыли. Какая-то развязочка. Хорошее слово! "Мы развязали, вы завяжите". Вы завязали? Я завязал!

М.: Когда мы шли сюда по Красной площади, Вы сказали, что главный урожай, который Вы собрали за лето - это написанные листки и обещали из них что-то прочесть. Вот сейчас как раз наступило это время.

Ж.: Да, я конечно взял с собой, но я сегодня так хорошо говорю, что мне кажется...

М.: Мы можем дальше говорить, как хотите...

Ж.: Я попробую прочесть, ребятки, это - когда как, не обессудьте. Мы сегодня много говорили о чиновниках...

* * *

Как ставить вопрос, чтобы вместо "нет" получить "да"? То есть разрешение.

- Можно ли устроить в школе банкет по случаю Дня Учителя?...

* * *

Автобиографическое - это Карцев, Ильченко и я поселялись в гостиницу.

* * *

- Вы будете жить у нас только до тринадцатого, объявила нам администратор.

Мы, на что-то надеясь, вселились...

* * *

Если американского посла раздеть и посадить в майке на балкон, он будет похож на меня.

* * *

Я бы на его месте повесился. И на месте этого я бы повесился. Есть только один человек, на месте которого я...

* * *

В честь рождения дочки тост:

- Я бы выпил за здоровье отца, но не хочу портить настроение мужа.

* * *

Что за жизнь такая - спрашиваю в последний раз!

* * *

О футболе. У всех наций футбол - национальный невроз. У нас футбол - государственная ангина.

* * *

М.: В этот раз я хочу сказать спасибо тем, кто нам присылает вопросы через Интернет. Такой философский вопрос от Валерия: "Уважаемый Михал Михалыч! Все-таки можно ли совместить совесть и благополучие? Или мы зря здесь все стараемся?"

Ж.: Трудно это совместить - знаю по себе. В стране, где много людей живут плохо, трудно жить лучше. Даже если ты как талант, у тебя аншлаги, ты собираешь публику, ты волей-неволей, ты все равно живешь лучше. И вот на этих муках ты и пишешь.

М.: Периодически публикуются разные статистические данные, в том числе о коэффициенте рождаемости. Вот он в очередной раз был опубликован. И меня совершенно поразило, что самый высокий показатель рождаемости в Чечне, а самый низкий - в Ленинградской, Тульской и Пензенской областях. Отчего зависит, хочет человек иметь ребенка или нет? Вот в Чечне идет война, а все рожают. А в Ленинградской области не идет война, никто не рожает.

Ж.: Я сам думал, девочки, мальчики, мне кажется, это зависит от сплоченности нации. Не может человек в одиночку ни в нашем мире, ни в животном, отвечать за детеныша. Не может он его кормить, воспитывать и защищать один. Если мы были бы сплочены, то наше стадо стояло бы рогами наружу, а детями внутрь. Вот так вот - вокруг. И невозможно было бы напасть, мы бы защищали детей, своих или чужих - все равно. А когда ты ненавидишь соседа, то твой ребенок будет так же беззащитен, как и его ребенок. Дети страшно нуждаются в защите. Чем они вызывают в нас такую острую любовь, такую острую боль - своей беззащитностью. Такое существо, целиком зависящее от тебя. Почему мы хотим иметь детей? Ну потому что я хочу, чтобы из моего дома, из моей квартиры, вышел человек, похожий на меня. Вот с этой же походочкой, как у меня. Ножки вот такие, враздрай, балет... Ручки чтобы были, как у меня... Вот он похож на меня и в этом мое счастье. И беззащитен, значит, я вдвое сильнее, я его должен защищать. Почему не хотим ребенка иметь? Тоже многие не хотят, чтобы был похож на них. Ну не хотят! Кроме того, что конечно ребенок нуждается в том, чтобы ты ему что-то оставил. Квартиру, которую надо заново чуть ли не строить в этом месте... Если ты не можешь ему ничего оставить и неизвестно, откуда, и как, и зачем... Зачем тебе этот ребенок... А самое главное - беззащитность. Я думаю, если мы сумеем выставить рога и защитить наших детей, то теперь у меня будет призыв... Помните, у меня: "Призыв к женщинам: теперь ваше дело - рожать". Когда-то я тоже писал: "В мужчине заложено чувство ритма, только нужно ему разрешить". Я, который всю жизнь боролся с беременностью, каюсь - надо было еще больше рожать. Я и так много нарожал. Ну правда, у каждого ребенка своя мать, ну что делать... Значит, давайте беременеть, давайте будем устраивать вечера встреч жен моряков со студентами высшего мореходного училища. Настоящая семья (это я себе так представляю) - это муж, автомобиль, беременная жена (обязательно беременная) и держит за руку ребенка лет трех-четырех. Да, я же прожил жизнь во дворе, в одесском дворе. Половина сидит во дворе, половина чистит рыбу, половина что-то варит... Там невозможно было, чтобы чей-то ребенок, у которого родители на работе, оказался не накормлен, и вдруг пришел со школы голодным. Кто-то ему что-то даст. "Петька, иди сюда! На вот". Обычно, если кто-то что-то варил, он обязательно кому-то что-то давал. Детей кормили всегда. Там был туалет общий во дворе, если кто-то в туалете застревал надолго, люди начинали беспокоиться: "Миша, что там у тебя?" Баба Даша, у нас такая дворничиха была. Я говорю: "Ну вот что-то видимо съел..." Она говорит: "Ну так вот - таблеточка..." И просовывали в дверь! Ночевали все во дворе. И поэтому двор всегда был полон детей и поколения детей сменялись. И беременные все время ходили. Еще надо, конечно, научиться любить беременных женщин. Вот научиться. Потому что у нас такая ситуация катастрофическая, что ничего лучше беременной женщины нет. Лучше беременной не буду говорить - кто... Политикой заняться, что ли... Зажигаю народ!

М.: У нас есть, как всегда, ряд видео-вопросов, давайте посмотрим первый.

Вопрос: Михал Михалыч! У телевидения три функции: отвлекать, образовывать, информировать. А на Ваш взгляд, какая у Вас функция?

Ж.: Мне нравится - человек мне навязывает свои три функции, а если я считаю, что одна функция? Я не знаю, какая у меня функция. Вы получаете удовольствие?

М.: Послушаем второй вопрос.

Вопрос: Здравствуйте, Михал Михалыч! Я считаю себя сильной женщиной и у меня такой вопрос: может ли сильная женщина привлечь к себе внимание сильного мужчины? И быть желанной без того, чтобы казаться слабой? Или это утопия?

Ж.: Может, но они будут несчастны. Мне кажется, они не будут счастливы, нет. Пары бывают счастливы только если там, где у кого-то выпуклость, у другого должны быть впадина. Не может быть, чтобы выпуклость на выпуклость, впадина на впадину... Не может быть счастливой пары, это называется непритертая пара. Ну, девочка страдает - она сильная. Да конечно ей нужно прикинуться слабой. И только потом внезапно - ах, раскрыть силу свою страшную. Это будет дикое страшное открытие для ее мужа или кавалера, потому что искры посыпятся. "Сила женщины - в слабости" - это не я сказал, это Карл Маркс сказал. Женщина должна быть слабой, а вдруг, в момент ремонта, должна быть сильной.

М.: Теперь я обращаюсь к нашим зрителям, вы можете задать Михал Михалычу вопрос.

Зритель: Михал Михалыч, для меня не возникает совершенно вопроса, для меня вы - поэт. Что-то в рифму есть у Вас?

Ж.: Кстати, я с вами согласен. Вы настолько правы, что даже вот то, чем я смешу, оно тоже ритмом смешит. Вы заметили? Ритмом. Не какими-то шутками яркими (хотя они бывают). Ритм-ритм-ритм и потом - бац. Сейчас попробую...

* * *

Читает произведение "Капризы лысого"...

* * *

Зритель: Писатель-сатирик в депутатстве - как Вы относитесь к этому? Я намекаю на Вас.

Ж.: И вот в атмосфере аплодисментов он намекнул... Спасибо, нет. Я не могу. Я очень тяжело переживаю оскорбления, я очень тяжело переживаю нападки личные на меня. Политика, с которой связана выборная компания - это нападки, это нести крест разоблачений незаслуженных или даже заслуженных. Я не желаю даже заслуженного разоблачения. Я не желаю этого! Это моя жизнь она дала мне возможность писать. Она какая есть - бурная, противная, честная, нечестная - дала мне возможность все это писать, веселить, доставлять вам удовольствие. И своей жизнью я горжусь и ни о чем не жалею. А выставлять ее, тащить с собой в парламент и там раскладывать на полочки, убеждать, что я вот такой и достоин - не хочу. Надо будет, народ скажет - иди в президенты.

М.: Михал Михалыч, вот с этого места хотелось бы поподробнее. Народ скажет "иди в президенты" - и?

Ж.: Если скажет - пойду, конечно.

М.: Это сильное политическое заявление.

Ж.: Конечно. Но я настолько уверен, что он безмолвствует, что - нет, он не будет ничего говорить. Но если скажет, если количество подписей превысит необходимые пределы, и я засуечусь, и дома ворвусь потный: "Наташа, ты знаешь, они все проголосовали! Что нам делать?!" Это прекрасные будут два-три дня размышлений, самые лучшие. Вот после того, как все скажут - иди и ты взял три дня на размышление. Вот это лучшие три дня.

М.: Мне остается только сказать, что мы встретимся ровно через месяц, когда в эфир выйдет программа "Дежурный по стране".