Дежурный по стране, 03.03.2008

М.: Добрый вечер! У нас уже не первый раз ситуация, когда передача записывается до каких-нибудь выборов, а выходит после каких-нибудь выборов. То же самое происходи и сейчас и мы, конечно, как и вы, не можем догадаться о том, кто станет Президентом нашей страны. В эти дни очень много говорилось о том, что народ должен, или не должен, стать хозяином своей страны. Как Вам кажется: народ должен стать хозяином своей страны? Если "должен", то что для этого должен сделать новый Президент? А если "не должен", то почему?

Ж.: Странная, конечно, формулировка - что должен Президент сделать для того, чтобы народ стал хозяином своей страны. Не будет же каждый из нас звонить Президенту... Во-первых, дозвониться невозможно... И просить его - вот чтобы я стал хозяином своей страны... И потом другой будет дозваниваться, тоже просить... Мне кажется, народ должен сделать все, чтобы стать хозяином своей страны, и в том числе избрать Президента такого, который не будет этому мешать. В течение всех выборов говорили эти знакомые слова: "воспитать у людей" и "создать атмосферу". Замечательно сказано! Дома я создал атмосферу, но воспитать не могу. Атмосферу создал. Я понимаю, что всегда смешно звучит "как дома", но "дома" - это и есть жизнь. Дома можно пощупать эти слова руками. А когда говоришь: "Воспитать у народа чувство уважения к законам..." Вот мы позвоним Президенту, попросим быть хозяином... Он скажет, что есть Конституция. Мы тоже скажем, что есть Конституция. Но мы же хотим, чтобы они была в жизни! Хотим, да? Там какое-то чертом проклятое расстояние - между Конституцией и жизнью. И все время вот какие-то люди, которые олицетворяют слежку за Конституцией, не дают тебе возможность приникнуть к ней. Только в виде учебника, держать в кармане и время от времени сличать с жизнью. Но сличаем не мы, к сожалению. Мы сличаем с Конституцией, что торчит - то обрубаем. Это чаще всего жизнь торчит из-под Конституции. И я вот все время думаю, как же создать атмосферу. На протяжении всего этого времени так как-то не очень звали на выборы. Так "ну как бы заходите..." Ощущение, как будто те, думские, более отчаянные были призывы: "Надо! Обязательно!" А тут: "Заходите, если будете где-то неподалеку, будем рады видеть!" Действительно надо, наверное, голосовать. Видимо, да. Хотя если нас предупредили, что курс не изменится, ничего не изменится... Но голосовать надо! Как говориться - благодарю за понимання. Взаимопонимання... Ведь настоящий юмор, как я думаю - это сказать, не договорив и понять, не дослушав. Спасибо за внимание! Как импровизацийка?

М.: Потрясающе! Большое спасибо. Такая у нас с Вами уже есть формулировка - "в отчетный период". Вот в отчетный месяц несколько раз выступал наш Президент и в том числе он дал огромную пресс-конференцию, четыре с половиной часа. Ее итоги подвели журналисты, политологи. Меня совершенно поразило, что наш Президент придумал слово, которого я никогда не слышал. То есть наверное, может быть, его кто-то знал, я его не знал никогда. Он, когда говорил о том, что к нам не приедут наблюдатели ОБСЕ, он сказал слово "хотелки". Он сказал: "Это их хотелки". Слово "хотелки" мне до такой степени понравилось, что я решил его дальше пропагандировать и вопрос мой звучит так. А какие сегодня главные "хотелки" в Вашей жизни?

Ж.: Как говорится - с возрастом расстояние между хотелками увеличивается. Появляются, я бы даже сказал, такие "жаждалки", "страдалки", "мучалки"... Мне, между прочим, понравилось, что Президент цитировал меня без фамилии. Без фамилии... Правда, я тоже его цитирую. Мы договорились с ним, что ни я ни он ? фамилий не называем. Значит, какие у меня "жаждалки", чего бы я жаждал? Чтобы человек человеку перестал быть угрозой! Чтобы действительно, как когда-то и как всегда, он был спасением, он был помощью. Но сейчас это отношение друг к другу... Особенно вот в этих больших городах. Да и в маленьких... Даже там, где растянуты люди, где расстояния между людьми большое - все равно, и в сельской местности ощущение того, что есть вражда. Эта нация людей под названием "соседи" страшно раздражает в нашей стране. Причем удивительно, что мы, конечно, особенно не хотим работать... Я недавно сам прочел в газете, что таджики работают на земле, огромное количество земли, нам не удержать ее просто так, если мы работать не будем. Эту страну нам надо сохранять, это наша страна. Но, если мы не будем осваивать, не будем работать - нам не удержать ни чем. Голодающие, страдающие нахлынут с тихим шелестом, как вот китайцы... И ты не замечаешь, там, где был один - там стало пять. Там, где было десять, там стало двадцать, сорок, пятьдесят. Живут в одной комнате. Открываешь - ба! Просто выпучило, огромное количество... Только что была закрыта дверь, там было двое. Открыл через полгода - огромная толпа! И надо быть с этим очень осторожным. Надо работать самим, надо что-то делать. Вот что я хотел сказать, вот чего я жажду - чтобы враждебность не победила. Я хочу, чтобы милиция была сервисом, армия была сервисом. Сервисом! Чтобы больница была сервисом, Дума была сервисом, вместе со своими значками. И чтобы они не мотались так по улицам... Мы их видим только, как они мотаются, расталкивая задом всех остальных ? куда-то едут. Я все время хотел узнать - куда они едут? Куда они спешат? Может быть, мы спешим туда же? Интересно просто. Значит вот, я хочу, чтобы все эти люди были сервисом, а посредине был я, Миша Жванецкий, со своими "хотелками", "мучалками", "страдалками" и "жаждалками". Этим я завершил...

М.: Вы ответили, как общественный деятель, что, в общем, правильно. Но как бы так на общественном уровне. А у Вас собственные "хотелки" есть, личные? Вот у того самого Миши Жванецкого, который в середине будущих сервисов сидит?

Ж.: Собственные?

М.: Собственные. Ваши.

Ж.: Честно говоря, я бы хотел, чтобы другие люди, вот поверьте мне, то, что я сейчас скажу, звучит парадоксально - чтобы другие люди жили не хуже, чем я. Вот этого бы я хотел.

М.: Еще было такое крупное выступление Путина на Госсовете и он рассказал, какой он видит нашу страну в 2020 году. Я это все смотрел по замечательному, кстати говоря, круглосуточному каналу "Вести", поражающему меня.

Ж.: Да, кстати, нашего же второго канала РТР.

М.: Вот так сделали люди потрясающий канал, такое ощущение, что ты живешь в центре событий. И когда Путин про это говорил, я, с одной стороны, слушал Путина, а с другой стороны, думал что обязательно спрошу у Жванецкого - а какой Вы видите нашу страну в 2020 году?

Ж.: Вообще, от слова "будет" меня уже тошнит немножко. Еще в советское время стало тошнить от слова "будет", потому что без конца "будет", "будет".... Я твердо знаю, что было, я твердо знаю, что есть. И так же твердо знаю, чего нет. А вот что "будет" ? это мне можно рассказывать, я буду сидеть... Вы видели лица тех, кто сидит и слушает, когда им рассказывают, что будет. Тяжелое... Многие пытаются записывать. Чтобы потом, видимо, где-то в гробу это всё предъявить. Кому-то предъявить. Либо передать внуку, чтобы он кому-то предъявил. Всё ли там будет? Проверь, внучек. Вот у них такие лица, неопределенные. Вот есть такое выражение: "А я люблю отдыхать в сентябре". Что ты на это ответишь? Что ты на это ответишь? Ну, мол - хорошо... Так и у нас: "Вот к 2020 году будет 75 лет продолжительность жизни..." Ну, прекрасно... - А со мной что будет? - А ты отойди в сторону. Тебе сказали, что будет со всеми.

Понимаете, у нас очень странные вот эти все "обещалки", хорошее это слово, между прочим...

М.: Хорошее.

Ж.: Эти странные "обещалки", это получается так, что мы ничего особенного не обещаем... То есть то, что там уже есть, мы здесь обещаем. 75 лет продолжительность жизни - ну это мы берем оттуда и ставим сюда. То есть каждый день, который происходит там, сюда мы ставим, как праздник. То, что там - ежедневная жизнь, здесь - как достижение. Сколько это уже может продолжаться? Я приезжаю в Америку (это я говорю о продолжительности жизни), и я там вижу всех, кого бы я не хотел уже видеть. Они еще живут. Действительно, живут и живут, живут и живут. И ходят, и совершенно исчезнувшая порода людей - глубоко пожилые люди. Не просто старички, а глубоко пожилые люди сидят за рулем автомобиля. Старушка, которая называется "пулеметчица", она сидит за рулем, она вот так вот сидит, скорчившись - ее поэтому там называют "пулеметчица". Это я говорю смешные случаи, но эти все люди там живы. И они не ходят, вот так согнувшись, они довольно нормально передвигаются и долго живут там. Нам бы поставить две задачи пока: еда и суд. Я бы поставил две задачи. У наших людей в голове ощущение, что продукты и права человека никак между собой не связаны. Должны быть продукты, цены взлетают, а права, ну что права... Ну, судя по опросам, все наши люди уже давно отказались от прав. Я предложил продать права, купить обязанности, чтобы уже нормально жить. Потому что все равно покупаем должности. Значит, купить обязанности. Пока это все разговоры - создать атмосферу... Суд создает атмосферу. Кстати, штраф за то, что ремни привязные в машине не используют - уже народ привыкает. Оказалось, что все очень просто. Как можно говорить, что наш народ такой тупой или "привык не подчиняться законам". Штраф 500 рублей - и подчинится! И очень просто. Я сегодня смотрю: народ садится, закрывает, застегивает, едет.

М.: У нас разные области, они начинают бороться за разное неожиданно когда и почему. Вот в Ульяновской области начали бороться против мата.

Ж.: Кстати, в Ульяновской области молодцы, все время что-то придумывают. Помните, там было "родим патриота"?

М.: Это там было?

Ж.: Там, там, в Ульяновской.

М.: В городе Димитровграде (это второй по величине город в Ульяновской области) предложили провести день без мата и вот целый день не ругаться вообще.

Ж.: Это огромное количество времени.

М.: А педагог из Ульяновска Сергей Петров предложил вообще, мне кажется, такую уникальную вещь - он предложил перевести все нецензурные слова на литературный язык и тогда их можно употреблять, когда угодно. Поскольку Вы в этом деле специалист, я имею в виду знание литературного языка, то я бы Вас попросил ему помочь. Вот Вы могли бы перевести матерные слова на литературный язык?

Ж.: Над этим бьются много поколений наших писателей. У них не получалось перевод мата в обычный язык, жизнь нам этого не позволяет. Вот был генерал Лебедь, он переводил с мата внутри себя. У него все время вот тут бушевал и клокотал мат, он его переводил на нормальный язык. Поэтому - долго молчал, паузы огромные между словами. Ну у меня "Рассказ подрывника" ? вот об этом. Так и генерал говорил. Если членораздельно говорить, то я сам понимал, откуда берется мат, я восемь лет работал в одесском порту и после этого еще много ездил. Мат рождается, конечно, в душе. Когда сталкиваешься (я пропускаю сейчас) с нашей машиной или ЧТЗ - Челябинский тракторный, такой был в Кутаиси завод еще, называлось "месть за Сталина", это был грузовик, который вначале нельзя было завести, а потом нельзя было заглушить. Компрессор какой-нибудь. Всё, с чем сталкиваешься, оно матом сделано (я опять пропускаю много слов), оно кувалдой насажено там, где зазоры должны быть очень точно выверены, поэтому колеса долгое время идут юзом, они не вращаются. Я попытаюсь найти приличное слово - вот кувалдой шибанешь по этому делу, она как-то налезает. Потом с той стороны кувалдой, вот в основном кувалдой приходится. Этот ключ... Позвольте, пропущу несколько слов. Он ломается, когда ты затягиваешь гайку. Ломается и ты калечишь руку, куда ж рука-то денется, рука же продолжает движение, а ключ остается. И ты выходишь, окровавленный и говоришь: "Доктор, оно... Оно... Какая... его делала... Где же... Какой ОТК? Кто? Это же до сих пор... Оно же написано - при минус двадцать пять должно работать! А сейчас - плюс восемь! Доктор!" И всё это - разговор у доктора, у врача. А доктор говорит: "Что я могу дать, кроме успокаивающего? Только снотворное. Валокордина накапать, валерьянки накапать, чтобы он отдохнул и завтра опять встретился с этим механизмом". Лестницы эти, стремянки, с которых народ сверзается вот с этим самым возгласом. Эти все анекдоты про детсад, когда дети все заговорили матом просто потому, что там была побелка потолков. Дети ж не виноваты! Это жуткое дело, это грязь, но эта та речь, с которой идут в атаку. На врага, на механизм, на скотину, на землю. Я не знаю, как избавится от мата, тоже, я думаю, нужен только суд, чтоб запретить. Я не знаю, как они проведут этот день в Ульяновской области. Они не смогут провести этот день. Это только, если они не встречают друг друга, они не подходят к другим людям. Только в одиночестве... Да и то, даже в одиночестве день без мата провести невозможно, если ты включил телевизор, ты тоже начнешь выражаться про себя... Переключаешь - и опять...

М.: Вы напрасно садитесь, потому что наступил тот момент, когда под овации зала Вы начинаете читать Ваши произведения.

Ж.: Это я внутри себя с грузинским акцентом, такой монолог... Как он спасает, как он нужен - грузинский акцент! Нам нужно с ними дружить хотя бы для того, чтобы писать этих грузин, у них такой изумительный акцент!

* * *

Слушай!

Я домой не хочу, спать не хочу, кушать не хочу и пить не хочу, ничего не хочу.

Вот такое состояние...

* * *

Над тюрьмой и над страной я бы повесил надпись: "Входящий - не унывай, уходящий - не радуйся!"

* * *

Подруга жены: "Миша, как ты мог, просто беседуя с ней, понять, что она умная? До меня не доходит".

* * *

Вы знаете, когда-то нас собирал Гусинский, тех, кто пишет, и он говорил: "Я хочу приучить русских к тому, что евреи в этой стране могут занимать высокие посты".

В общем, это были его последние слова.

* * *

Мне нравится автомобиль "Ока".

Парковка не проблема.

Вот этот пес уйдет с дороги и я встану на его место.

* * *

Я шел через скобу в аэропорту Хабаровска.

Ничего не зазвенело.

Потому что чистый, честный, порядочный...

* * *

Мы попали в такое время, когда идет борьба за выживание того, что не нужно.

* * *

Почему мы живем в мусоре?

Потому что хватаем быстро, выбрасываем медленно.

* * *

Это было в то время, это было так давно, когда джинсы были штанами, а телки - животными.

* * *

Вот это спорное утверждение:

* * *

Человек, выставивший свою кандидатуру, перестает быть нормальным.

* * *

Это на самом деле не спорное, это я так вас предупредил.

И последнее, что я хотел прочесть, вот то, что я обещал.

* * *

Молитва

Оставь свою руку на мне.

Я счастлив.

Я понял и понят.

Просто и вдруг...

* * *

М.: Всемирный Русский собор прошел в Москве и он решил обратиться в соответствующее...

Ж.: Я сразу стал серьезным, это такая организация, с которой лучше не шутить.

М.: Организация такая - Всемирный Русский, не совсем понятно, но хорошо... Они выступили с инициативой создать закон о защите молодежи от общественного нравственного кризиса, который есть в нашей стране. У меня вопрос к Вам такой: а Вы ощущаете общественный нравственный кризис в нашей стране?

Ж.: Ощущаю! Мы все ощущаем. Конечно, потому что то ли под названием "поглупение", то ли под названием "легкое омерзение", "омертвение", я не знаю что, конечно, мы ощущаем, конечно. Я все время пытаюсь сказать кому-то: "Ты не любишь ? ты употребляешь любовь! Ты сейчас не читаешь книгу ? ты употребляешь книгу. Ты не слушаешь музыку, ты не получаешь наслаждения - ты употребляешь музыку! Это всё ты сейчас употребляешь! Ты не разговариваешь с женщиной, ты с ней договариваешься". Я сейчас хорошо сказал. Ты договариваешься с женщиной, чего ж ты хочешь? Ты забыл, что сексуальность - признак ума. Ты не делай из нее просто корову с определенными физическими... Красота ног - это действительно замечательно. Ну, положи на бумагу, обчерти - и наслаждайся. Но ты же должен, если есть возможность, еще перед этим, поговорить. Счастье, чтобы это не наступило в первый день. А ты еще поговори, и ты еще подожди, и ты еще встреться, и еще поговори. Да ты этого всего не знаешь! Ты слово "нежный" ни разу не употребил. И слово "любовь" употребляешь только в таком смысле, в каком сейчас нас научили. Публика изменилась. Я впервые стал элитарным писателем, блин. Я не могу просто так сказать. Кому это нужно? Это же всё раньше переписывалось (моё, я имею в виду) от руки, звучало, повторялось всеми. Сейчас я элитарный, настолько всё хуже. И, может быть, не хуже, а иное. Все равно мы поумнеем. Мы будем рожать до тех пор, пока нравственный кризис не кончится. Мы будем рожать новых людей, потому что уехали люди, которые могли бы сказать, многие из них, а те, остальные, мало их, они попрятались. Они не могут стоять перед этой толпой, которая жаждет этих всех "Аншлагов" и всех развлечений. Не могут стоять! И там действительно смешно. И бывает смешно, и действительно. Но отличить иронию тонкую - уже не могут. Такая, как в "Винни Пухе". Вот сейчас у меня дома читают "Винни Пух" в переводе с английского - изумительно просто! Какая тончайшая ирония! И нету такого грубого лобового хохота, чтобы в лоб прям. Так вот, когда поумнеют люди, а это произойдет со сменой поколений. Тут страдать не надо, у нас смена поколений проходит быстро... А самое главное, когда понадобятся бомбы, ракеты, а для этого нужны совсем другие люди, вот они и появятся с чертежами в руках и с хорошими с какими-то со своими мостами, со своими самолетами, со своими Окуджавами и Галичами. Потому что они записывали этих всех людей. Они пленки начинали и распространяли пленки Высоцкого по всей стране. А раз дашь инженеров - появится публика. А если появится публика, исчезнет эта пошлятина и нравственный кризис кончится. Военные, кстати, довольно хорошо шутят. Как говорил курсантам один знакомый полковник: "Вы думаете как-то прожить и так и так? Так я вам скажу - у вас не получится не так, ни так!" Наш преподаватель с военной кафедры, в Институте Морского флота, он говорил: "Что ТУ-104? Устаревший? Для своего времени ТУ-104 был сверхзвуковым!" То есть юмор у военных людей хороший. И, главное, их много, в случае чего, они могут и урожай собирать. И, в случае чего, они бывают и хорошей публикой. Поэтому хотя бы, может быть, вот эта оборонная промышленность, даст нам прекрасную аудиторию. Чего я и жду. И тогда нравственный кризис кончится. Если я ответил не исчерпывающе...

М.: Мне кажется, исчерпывающе... В смысле способов борьбы с кризисом... Я попрошу поднять руки тех людей, у которых есть Интернет. Ну, то есть понятно... Почему я просил это сделать, потому что вопрос, который я Вам задам, вот и наш зал показал, что он относится ко всем. А вопрос следующий: в Совете Федераций разрабатывается закон о том, чтобы сайты, у которых посещение тысяча человек в день, приравнять к средствам массовой информации и законодательно начать к ним относиться таким образом.

Ж.: Да, я читал.

М.: И вопрос, поскольку у меня есть такой сайт, у Вас есть такой сайт, по сути вопрос...

Ж.: Так это с нас хотят деньги получить или с этих провайдеров?

М.: Ну, я думаю, что деньги, если и начнут получать, то и с тех и с других.

Ж.: Так и с нас тоже?

М.: Да, естественно. Но вопрос в другом состоит. Как Вам кажется, надо ли как-то законодательно оформлять жизнь в Интернете? Или пусть происходит, как происходит сейчас, когда это такое поле, куда каждый может выйти и сделать, в общем, практически всё, что он хочет.

Ж.: Опять. Что-то со мной сегодня? Суд нужен! Больше ничего. Вот суд. Появилась порнуха там. Появились наркотики. Появилась какая-то ругань, мат. Просто нужен суд. А не вот это: "Где вы, сволочи, все собрались?" Вот этот крик наш обычный, как рёв коровы. "Вы чего здесь делаете? Вы чего все в Интернете сидите?" Это чистая зависть. Мы пишем в газеты, а вы читаете то же в Интернете? Ну "где мы еще не были" называется. Эта Дума, или там в Совете Федерации - где мы еще не были? Туда - опасно, там политика, нас туда не пускают. Нас туда тоже не пускают. В экономику нас не пускают. Где мы еще не были? Вот в Интернете мы не были. Вот мы туда должны влезть обязательно, причем ногами. Влезть и закрыть рты. Интернет - это сейчас спасение. Интернет - это наша толпа. Это безопасный выход в толпу, потому что в толпу входить опасно, в нашу сегодняшнюю толпу. Человек является для другого человека угрозой. Это замечательное изобретение, величайшее. Этот сайт "Одноклассники". Это знакомства, эти разговоры, и даже эти дурацкие сокращения, которые, ну людям не хватает возможностей и сил печатать эти все слова. Они сокращают эти слова и так все понятно. И даже эти сокращения, это общение - это самое главное. Я, когда вижу, как такой маленький клоп садится, нажимает кнопки, у него все получается, и телефоны, и всё - я ему смертельно завидую. И кроме того, он уже знает английский, вот этот клоп. Не мой, мой ни черта не знает. Я атмосферу нетерпимости создал, а чувство ответственности у него еще не появилось. Я цитирую наших кандидатов. Поэтому, как говорится, может, у них в стране лучше получится. У меня пока не получается. Так вот - Интернет требует английского. У них уже есть английский. Они садятся, это уже другие люди. Это то, за что я уважаю. Я не понимаю пока их кумиров, вот этих клопов, не понимаю. У них свои какие-то кумиры, татуированные негры какие-то. Вот такие вот крупные негры, рэповские... Но в рэпе тоже смысл есть. Там есть смысл, вот это вот пение ритмическое, это тоже великое изобретение. Вообще, негры народ, я не знаю, как их называть, темнокожие американцы - напоминают одесситов все. Негритянскую такую, настоящую, бытовую культуру. Это вот такие грудастые тетки, это какие-то толстые, есть очень толстые - негры. Танцевальные, музыкальные, очень юмористические настроенные. Эти брюки спущены, вот здесь вот мотня у них, вот эта вот ширинка, прямо возле пола. Раньше они ходили с магнитофоном, который тоже волочился по земле, огромный такой магнитофон, из которого музыка шла. И походка у них танцевальная. Они задают тон вот этого ритма. И все время вот такая походка танцевальная по всей улице. И все время идет, пританцовывая, вот так пригибаясь... И у них особые взаимоотношения... Они пока никого не трогают, в Нью-Йорке так спокойно ходишь, это если на центральных улицах. К ним лучше не заходить, потому что они ощущают, что ты белый. Да ты сам ощущаешь, что ты белый. В Японии я видел японца, который женился на нашей, привез ее туда, она там так бросается в глаза, как она там живет, не знаю. То есть идешь по улице, ее видишь отовсюду, просто отовсюду. И в то же время и японец сказал мне одну великую вещь. Его жена что-то забыла в такси, он сказал: "Вот запомните, пожалуйста, вы, сидящие здесь - в движущемся не клади ничего рядом с собой, в движущемся держи всё в руках! В неподвижном - клади. То есть в доме, в здании - клади. В такси - держи в руках. Потому что он уедет - ты будешь свистеть, кукарекать, искать... Не клади!" Вот такое гениальный японец был. Спасибо за оценку японского совета. Он мне сказал (он из-за жены уже немножко по-русски говорил): "Я слышал, Вы специалист по Юрмала?" Я сказал: "Да" - с гордостью.

М.: Мне понравилось, как мы обсудили вопрос про Интернет. И переходим к той части, где вопросы задаю уже не я, а зрители. Сейчас мы увидим первый видео-вопрос.

Зрительница: Здравствуйте, Михал Михалыч! Меня зовут Марина, я живу в Москве, я бывший медработник. Однажды я услышала Ваше высказывание: "Лечиться даром - даром лечиться!" Скажите пожалуйста, а что бы Вы не стали еще делать даром?

Ж.: Вопрос ехидный. Что бы я не стал делать даром... Не стал бы брать даром ничего у бедного человека. Так скажу!

М.: Пожалуйста, следующий видео-вопрос.

Зритель: Здравствуйте, Михал Михалыч! Меня зовут Дима. Это моя супруга Татьяна. У нас к Вам вопрос: какого цвета у Вас тапочки? И имеют ли они такое же принципиальное значение, как и портфель?

Ж.: Глубочайший вопрос. Нет, тапочки не имеют такого значения, потому что с портфелем я выхожу на люди. Если я выйду с портфелем в тапочках - это мне конец.

М.: Теперь есть возможность задать вопрос у зрителей в студии. Для этого вы должны поднять руку... У нас уже очень много желающих...

Зрительница: Писали ли Вы когда-нибудь стихи? Пишете ли Вы их сейчас? И если "нет", то как Вам удается себя останавливать?

Ж.: Стихи я пишу, это не стихи, это верлибры. Это какой-то такой ритм. И у меня, если вы заметили, всё вообще в ритме. И люди часто смеются не от шутки, а от ритма, который в моих произведениях есть. А останавливаюсь я - да потому что оно закончилось! И всё!

Зритель: Михал Михалыч, вчера состоялись выборы. За что Вы не голосовали?

Ж.: Какой у нас продвинутый зритель - "вчера состоялись выборы..." И мы все делаем вид, что понимаем, о чем идет речь. За что я не голосовал вчера? Да, за что же я не голосовал?.. Я не голосовал за невоспитанность, за безнаказанность, за беспамятство. Вот вы можете подставить под это конкретные имена. За беспомощность я не голосовал. Вот за это я не голосовал. И за безволие не голосовал. Вот за это тоже не голосовал. За всё остальное я голосовал.

Зритель: Уважаемый Михал Михалыч! Я бы хотел задать такой вопрос: вот ли кажется ли Вам, что излишнее чувство юмора у нас, русских, мешает нам завоевать наши свободы и владеть нашим государством. Ну вот представьте немца, у которого отняли права и вручили обязанности. Он будет смеяться? Вряд ли.

М.: Вот какой поворот.

Ж.: Вопрос, конечно, очень глубокий, вопрос интересный. Хотя я лично думаю, что чувство юмора такая великая вещь... То есть я бы с удовольствием заткнулся, если бы вы завоевывали свободы в это время. Если бы, действительно, как-то вы бы сосредоточились на том, чтобы что-то завоевать... У меня был этот период. Я заткнулся в 88-ом году, в 87-году. Когда были острые перемены, когда броневики, когда танки, когда речи говорили, когда я чувствовал, что меняется жизнь - заткнулся самым настоящим образом. А то, что я снова заговорил...

М.: Спасибо большое всем, кто был в студии, спасибо большое всем, кто нас смотрел, я надеюсь, что всё будет в порядке и через месяц "Дежурный по стране" снова будет на канале "Россия". Всего доброго, до свидания, пока!